Николай Николаевич Носов родился 23 (10) ноября 1908 года в Киеве, в семье артиста эстрады. В семье было четверо детей, и отец вынужден был подрабатывать грузчиком.
Через два года семья переехала в небольшой город Ирпень.
В школьные годы Николай мечтал стать скрипачом. Однако быстро понял, что это непосильная задача, и оставил мечты. Увлекался фотографией, шахматами, электротехникой, радио. Проявлял интерес к сочинительству, актерскому мастерству, выпускал рукописную школьную газету и ставил любительские спектакли. С 14 лет вынужден был подрабатывать, чтобы помочь семье.
Позже мечтал стать химиком, учился в вечерней школе по специальности, затем отказался от этого пути.
В 1927 году поступил в Киевский художественный институт. Увлекшись кинематографом, в 1929 году перебрался в Москву и поступил во ВГИК (в то время – Кинотехникум, с 1930 года – ГИК).
По окончании института Н. Носов в течение 20 лет – режиссёр-постановщик мультфильмов и учебных фильмов.
Был женат. В 1931 году родился сын Пётр. Н. Носов часто придумывал истории, сказки для своего сына и его друзей. Однажды он отправил некоторые из них в редакцию «Мурзилки», они были опубликованы.
Важно, что произведения Носова отличались от того, что в то время писалось и печаталось для детей. Он первым стал рассказывать не о детях-героях, а о «просто детях», с их реалиями, радостями и горестями, дружбой.
Герои историй «Затейники» (первая публикация автора в «Мурзилке»), «Живая шляпа», «Чудесные брюки», «Мишкина каша», «Огородники», «Фантазеры» (1838) – маленькие дети.
Н. Носов ушёл из семьи, женился во второй раз. В годы войны его бывшая жена скончалась, отец забрал сына Петра в свою новую семью. Других детей у Н. Носова не было.
В годы войны Николай Носов работал на студии «Воентехфильм», где снимал учебные фильмы для танкистов. Кавалер ордена Красной звезды (1943) за фильм «Планетарные трансмиссии в танках» (об английском танке «Черчилль»).
Занимался режиссурой вплоть до 1951 года.
Параллельно развивалась его литературная деятельность.
Перед началом и в годы войны Н. Носов создал цикл рассказов, условно его можно назвать «Мы с Мишкой»: «Мишкина каша», «Дружок», «Огородники» и другие. Последний рассказ цикла, «Тук-тук-тук», был написан в конце 1944 года и дал название первому сборнику рассказов писателя, который вышел в 1945.
Через год у Носова появилась вторая книга рассказов «Ступеньки», затем были изданы «Веселые рассказы» (1947).
В начале 1950-х у Николая Носова вышла повесть «Витя Малеев в школе и дома», за которую автор получил Государственную (Сталинскую) премию третьей степени (1952).
Ещё один персонаж Носова – Коля Синицын, герой книги «Дневник Коли Синицына» (1950).
Книги Носова выходили с иллюстрациями советских художников Генриха Валька, Владимира Ладягина, Виктора Горяева, Ивана Семёнова. Позднее иллюстрации делали Виктор Чижиков и другие художники.
Автор сценария мультфильма «Бобик в гостях у Барбоса» (1977, реж. – В. Попов).
Самым известным персонажем Н. Носова является Незнайка, герой трилогии «Приключения Незнайки и его друзей», «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне». Это одна из самых читаемых книг в России среди дошкольников и младших школьников и по сей день.
С героем, несколько бестолковым и ненадёжным, но славным и обаятельным Незнайкой, связана интересная история. Его придумал в XIX веке канадский художник, автор комиксов Палмер Кокс, он же дал ему имя Незнайка. Комиксы издавались на русском языке, с текстом Анны Хвольсон о «малышах-коротышах» («Царство малюток», 1889).
Однако все истории о своём Незнайке Н. Носов придумал сам. Интересно, что в произведениях Н. Носова не один смысловой пласт, рассчитанный на маленьких читателей. Взрослые без труда находят в его трилогии глубокие социальные и философские смыслы.
В 1962 году у писателя родился внук Игорь. Носов много времени проводил с мальчиком, играл с ним. Была написана книга «Повесть о моём друге Игоре» – история дружбы деда и маленького внука (от года до семи лет), похожая на дневник.
Игорь Носов – фотокорреспондент и детский писатель. В начале 2000-х он выпустил свои первые рассказы о Незнайке, затем вышел сборник «Остров Незнайки» и повесть «Путешествие Незнайки в Каменный город». У этих книг сегодня тоже находятся поклонники. Важна деятельность И. Носова по защите авторских прав знаменитого деда в делах с крупными издательствами.
Николай Носов писал о детстве «на все времена», не привязываясь к конкретным периодам жизни страны. Очевидно, что писатель не только очень любил и уважал детей, но и понимал их, ценил своеобразный мир детства.
Подробно изучал матчасть и затем скрупулезно описывал место действия, технические и другие подробности. Например, прежде чем написать книгу «Незнайка на Луне», Н. Носов изучил труды К. Циолковского.
«Постепенно я понял, что сочинять для детей – наилучшая работа, она требует очень много знаний, и не только литературных…», – сказал в одном из интервью Николай Носов.
Николай Носов, «Повесть о моём друге Игоре», фрагмент, начало
Глава первая
МЕЖДУ ГОДОМ И ДВУМЯ
«Дидя, ву!»
Вечер 31 декабря 1963 года. Я держу Игоря на руках перед наряженной новогодней елкой. Он тянется ручонками то к сверкающему стеклянному шару, то к светящейся лампочке и кричит, захлебываясь от восторга:
– Дидя, ву! Дидя, ву-у!
Он называет меня не деда или дедя, как обычно зовут своих дедушек другие ребята его возраста. Я у него почему-то «дидя». Я не возражаю против такого названия. Наоборот, оно мне даже нравится. Во всяком случае – оригинально.
Интересно то, что он не кричит просто «Ву!», или «Во!», или «Ва!», выражая радость по поводу увиденного предмета. Нет, ему хочется, чтоб и я порадовался вместе с ним.
А поделиться радостью с другим – разве это не проявление чувства дружбы, которое доступно ребенку уже в тот период, когда он начинает произносить свои первые слова?
Первые слова
Первые его слова – это, конечно, «мама» и «папа», которыми он может выразить, однако ж, гораздо больше того, что они означают.
Увидел на диване мамины перчатки и сказал, улыбнувшись:
– Мама!
Нашел на полу гвоздь и, протянув его мне, сказал с какой-то серьезной значительностью:
– Папа!
(Папа в те дни оборудовал дома фотолабораторию и часто имел дело с молотком и гвоздями.)
Без сомнения, слово «мама» обозначало в данном случае не саму маму, а то, что увиденный предмет принадлежит маме, а слово «папа» могло означать, что найденный гвоздь нужен папе, пригодится папе, что его нужно отдать папе или что-нибудь в этом роде.
Одним словом
Петя и Лида уезжают с Игорем от нас домой. Таня дает Игорю заранее припасенный для него большой апельсин. Игорь держит апельсин в руках и как зачарованный смотрит на него. Он явно наслаждается ярким, необычным оранжевым цветом этого нового для него предмета, его непривычным, новым, приятным запахом. Интерес у него к апельсину, видимо, исключительно эстетический. Он и не пытается его съесть. Показывает апельсин отцу и говорит голосом, в котором слышится какое-то глубокое чувство:
– Баба!
Показывает апельсин матери и говорит тем же тоном:
– Баба!
Вернувшись домой, Петя позвонил мне по телефону и рассказал, что Игорь всю дорогу не расставался с апельсином. И сейчас апельсин у него в руках.
Игорь то и дело показывает его и твердит:
– Баба!
Он, конечно, хочет сказать, что это бабушка подарила ему такую изумительную вещь, как он доволен, что эта прекрасная вещь есть у него, как он благодарен бабушке, и, может быть, еще многое, уже доступное его чувствам, но еще недоступное языку.
Умение найти выход из трудного положения
Игорь нашел на полу какой-то крошечный черный кружок и протянул мне.
– Что это? – задумался я вслух. – Какой-то кружочек.
– Биби, – говорит Игорь.
– Как – биби? – говорю. – Автомобиль разве такой? Ты ведь знаешь, какой автомобиль.
– Биби, – настойчиво повторяет Игорь.
Тут только я понял, что это было колесо, отломавшееся от игрушечного автомобильчика. Именно это Игорь и хотел сказать словом «биби».
В другой раз вытащил из чулана завалившуюся за шкаф тарелку и сказал:
– Ням-ням.
Ясно!
Дома у него стоят у дверей миниатюрные валеночки с крошечными галошками. Думаю: знает ли он такое слово, как «валенки»? Спрашиваю:
– Что это?
Не задумываясь, отвечает:
– Тпруа.
Тоже понятно, так как «тпруа» на языке почти всех малышей означает глагол «гулять».
Однажды увидел на улице брошенную кем-то изношенную женскую туфлю, нагнулся над ней, осмотрел деловито и определил:
– Баба.
Наверно, решил, что Таня как-нибудь проходила по улице и потеряла с ноги туфлю.
В четырех словах
Петя и Лида приехали после работы с Игорем. Спустя некоторое время мы все вместе решили пойти с Игорем погулять. Увидев, что пальто надеваем и мы с Таней, а не только отец и мать, Игорь обрадованно стал твердить:
– Мама, папа, баба, дидя!.. Мама, папа, баба, дидя!..
На улице он то и дело останавливался посреди тротуара и торжественно, с чувством произносил:
– Мама, папа, баба, дидя!!!
Обычно он гуляет с папой или с мамой, в каких-то случаях с ними двоими.
И тут вдруг в его жизни впервые такое происшествие: все четверо пошли с ним гулять. Для него это целое событие, отношение к которому он и выразил имевшимися в его запасе словами:
– Мама, папа, баба, дидя!
Абстрактное мышление
Ему еще не было и года, но он уже узнавал на рисунке кошку или собаку и говорил: «Киса» или «Ав-ав». При этом рисунок мог быть крайне условным и даже силуэтным.
Уже давно отвечает на вопросы:
– Как кошечка говорит?
– Мяу!
– А собачка?
– Ав! Ав!
– А как воронка?
– К-р-р-р!
– Как зовут уточку?
– Вутя-вутя!
Хлеб, как белый, так и черный, любое печенье, плюшки, слойки, баранки, пироги, ватрушки, пирожное объединяются у него под названием «бум-бум».
Вода, чай, какао, ситро, фруктовые соки – вообще все, что пьется, а также сам глагол «пить» – носят обобщающее название «теа-теа». Мясо, котлеты, колбаса, сосиски – вообще все мясное – обозначаются симпатичным словечком «типти». Конфеты, шоколад, мармелад, пастила и т.п. называются «ака». А вот еда вообще, в широком смысле, в том числе сам глагол «есть», и даже тарелки, миски, кастрюли, как предметы, относящиеся к еде, еще более широко обобщаются под словом «ням-ням».
Последнее время много пишут о том, что детей в школе теперь будут учить обобщать и абстрактно мыслить. А зачем, хотелось бы знать, когда это они и без того умеют.
«Мы...»
Множество слов ребенок знает, не умея, однако, произнести их. Игорь может показать, где у него глазки, носик, ротик, ушки, ножки, хотя произнести этих слов не умеет. Может показать, где дверь, где окно, стол, стул, кровать. Может показать, где часы, причем покажет и ручные, и будильник, и стенные. На рисунке или фотографии правильно покажет, где дядя (то есть мужчина), где тетя (женщина). Если сказать ему: «Принеси молоток», он принесет именно молоток, а не клещи или же ложку.
Нетрудно заметить, что знание предметов (их назначение, свойства) и потребность наименовать их появляются у ребенка раньше, чем он научится произносить нужное название. Любопытно, что ребенок самостоятельно ищет способы выразить свою мысль, изыскивая для этого какие-то свои средства, которым, кстати, его никто и не учит.
Увидев однажды на кухне кусок мыла, Игорь показал на него пальцем и стал страдальчески морщить лицо, жмурить глаза, тереть их руками, трясти головой, словно желая показать этим, что ему уже знаком этот зловредный предмет, от которого так мучительно щиплет глаза. Совершенно очевидной была потребность что-то сказать, но так как слов не было, он обозначил знакомый ему предмет жестами, мимикой, движениями своего тела.
– Это мыло, – говорю я. – Скажи: «Мы-ло».
Но он только показывал пальцем на мыло, на глаза, жмурился и тряс головой, как котенок, на которого случайно брызнули водой.
Сколько я ни старался, он так и не смог произнести слово «мыло».
На другой день мы были с ним в комнате. Вдруг на кухне что-то глухо стукнуло, ударившись о пол. Игорь тут же стал морщиться, жмуриться, показывать на глаза пальцем.
– Что с тобой? – забеспокоилась Таня.
– Мы...
– Что «мы»?
– Мы...
Придя на кухню и убедившись, что с полки свалился на пол кусок мыла, мы догадались, что Игорь хотел сказать «мыло», но сумел произнести только первый слог этого трудного для него, нового слова.
Удивительно, однако, что он догадался, что упало именно мыло, а не какой-нибудь другой предмет.
Хороший способ
Итак, изобретен очень хороший способ употреблять новые слова, произнося лишь один первый слог. «Мыло», таким образом, у Игоря – это «мы», «молоко» – «мо», «камешек» – «ка», «клюшка» – «клю», «пуговица» – просто «ну» и т.д.
Однажды приходит ко мне:
– Баба, пу.
Никак не додумаюсь, что бы это могло означать. А он все свое:
– Баба, пу.
Пришли к Тане.
– Что он тут все твердит: «Баба, пу»? – спрашиваю.
– А это он нашел где-то пуговицу и отдал мне, чтоб я спрятала.
Тут только я вспомнил, как недели две назад он нашел на полу пуговицу, а я, боясь, как бы он не проглотил ее, велел отнести бабушке. Он со всей серьезностью выполнил это ответственное поручение. А поскольку Таня похвалила его, погладила по головке, сказала спасибо и аккуратно спрятала пуговицу в шкатулку, он, видимо, пришел к выводу, что пуговицы для нее являются большой ценностью. На этот раз, найдя на полу пуговицу, он уже самостоятельно решил отдать пуговицу ей, о чем и доложил мне:
– Баба, пу.
«Баба, пу» в данном случае означало, конечно: «Я нашел пуговицу и отдал бабушке, как в тот раз, когда ты велел мне».
«Тук»
Забавляя Игоря, я подбрасывал кверху плюшевого медвежонка и ловил его.
Неожиданная способность мишки летать по воздуху ужасно понравилась Игорю.
Один раз медвежонок подлетел на такую высоту, что стукнулся о потолок. Это так обрадовало Игоря, что он принялся хохотать и каждый раз, когда я подбрасывал медвежонка, просил:
– Тук! Дидя, тук!
Автор статьи: Великанова Юлия.
